СМИ тогда и сейчас: что скрывал занавес
СВОБОДА, ПРИВЕТ?
Не посеять панику или скрывать реальные факты от людей? В Конституции РФ цензура запрещена, но мы продолжаем «ходить по минному полю». Мы стремимся к полной демократии, но почему законодательство ужесточает контроль за прессой?
«Были нулевые. Они были прикольные... И всё довольно спокойно, никого на улице дубинками не бьют. "Говори, что хочешь" - это было для всех свободно»
А вы знаете, что сейчас происходит?
Средства массовой информации окружают каждого из нас. Пресса, радио, телевидение и, уже, Интернет - все это мощнейшие средства связи с общественностью, которые влиятельно воздействуют на общество и его сознание. В различные эпохи массмедиа имели разные формы, отличался набор СМИ, их концепция. По мнению многих, неизменной была и остается лишь цензура. Вопрос свободы мысли, свободы слова открыт до сих пор. В этой статье мы будем рассматривать две эпохи СМИ: советский и российский периоды. На их примере постараемся разобраться в современной действительности - на самом ли деле что-то поменялось, изменилось ли полностью или же всё осталось прежним.
Как работала цензура в СССР и что она пыталась скрыть во время трагических событий страны
«Соврать это не то слово. Вот “не посеять панику” тут уместнее»
Вопрос о свободе слова имеет свою актуальность сквозь года. Сформированные временем мифы о роли цензуры, ее принципах работы в СССР обществом нашего времени воспринимаются как единственно верное. Но так ли все было, как бытует в народе? Мы решили разобраться в этом вопросе и поговорили с профессором, заведующим кафедрой периодической печати и сетевых изданий УрФУ - Олешко Владимиром Федоровичем.
Как повлияла на Вашу работу цензура в СССР, и была ли она вообще?
- Цензуры как таковой, что “об этом писать, а вот об этом не писать” - никто не диктовал. Ты сам ориентировался на свои принципы. Цензура начиналась тогда, когда ты начинал писать на военные темы, что-то связанное с производством техники военной, например. Тогда надо было идти к военному, так называемому, цензору. …То есть в советское время, цензура, она не была такая, как мы себе представляем, упрощенно, что тебе говорили: «вот иди об этом пиши, об этом не пиши», - такого не было. Вот твой продукт, вот то, что ты создал, он читался из-за того, чтобы не выдать какую-то военную тайну и, наверное, с той стороны идеологическую дирекцию не задеть.
- Цензуры как таковой, что “об этом писать, а вот об этом не писать” - никто не диктовал. Ты сам ориентировался на свои принципы. Цензура начиналась тогда, когда ты начинал писать на военные темы, что-то связанное с производством техники военной, например. Тогда надо было идти к военному, так называемому, цензору. …То есть в советское время, цензура, она не была такая, как мы себе представляем, упрощенно, что тебе говорили: «вот иди об этом пиши, об этом не пиши», - такого не было. Вот твой продукт, вот то, что ты создал, он читался из-за того, чтобы не выдать какую-то военную тайну и, наверное, с той стороны идеологическую дирекцию не задеть.
Цензура не пропускала многое, что касалось тем-ограничений. Были ситуации, когда в течение года материал “стоял, ждал своего времени”. И такие рамки в себя включали особенно важные для общества события. Цензор замыливал картинку катастроф, или же, просто, не давал выйти материалу. Возьмем как пример эпидемию сибирской язвы. 40 лет назад на Свердловск обрушилось смертельно опасное заболевание. Но в то время, когда люди гибли десятками, в газетах ситуация совершенно не освещалась в том ключе, в котором СМИ должны были кричать.
Как ситуация с какой-нибудь катастрофой, эпидемией, например жуткая сибирская язва, была отражена в газете?
- Сибирская язва. Слухов было огромное количество, никто ничего не знал. Просто пропустили, что люди умирают, коров убивают десятками, сотнями. В газетах были очень маленькие какие-то заметки про воспаление легких, что-то такое. Не помню чтобы говорилось именно про сибирскую язву. Мы жили как нормальные жители, не обращали внимание на это все.
- Сибирская язва. Слухов было огромное количество, никто ничего не знал. Просто пропустили, что люди умирают, коров убивают десятками, сотнями. В газетах были очень маленькие какие-то заметки про воспаление легких, что-то такое. Не помню чтобы говорилось именно про сибирскую язву. Мы жили как нормальные жители, не обращали внимание на это все.
Газеты 1979 года уверяли, что вспышка язвы произошла из-за заболевших коров. Появлялись публикации с заголовками «БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ», «ЭТО НУЖНО ЗНАТЬ ВСЕМ», «БОЛЕЗНЬ МОЖНО ПРЕДУПРЕДИТЬ», «БЕРЕГИТЕСЬ ИНФЕКЦИИ!», но ни слова не было о том, что началась настоящая катастрофа.
Конечно, потом, спустя несколько лет, настоящие причины эпидемии были известны в Свердловске, на высшем уровне их озвучил только Борис Ельцин в 1992 году. В 79-м именно он возглавлял область - был секретарем Свердловского обкома партии.
“
«Когда случилась вспышка сибирской язвы, в официальном заключении говорилось, что это какая-то собака привезла. Хотя позже КГБ все-таки признал, что причиной были наши военные разработки. Андропов позвонил Устинову и приказал ликвидировать эти производства полностью. Я считал, что так и сделали. Оказывается, лаборатории просто перебазировали в другую область, и разработка этого оружия продолжалась. …Я сам подписал указ по созданию специального комитета и запрещении программы. Только после этого туда вылетели эксперты и прекратили разработки.»
Вы же знаете из-за чего все это произошло по итогу, как Вы думаете, почему властям было выгоднее соврать?
- Соврать это не то слово. Вот “не посеять панику” тут уместнее. Вы можете представить, что было бы, если бы сообщили об этом? Вы вспомните, что было в Киеве, когда Чернобыльская АЭС взорвалась. С одной стороны это делается чтобы не было паники, с другой стороны они ведь и сами не до конца знали что случилось и почему. Это же военное. А военное все закрыто. Поэтому они завуалировали этот момент. Мне кажется, что это с одной стороны - понятно, а с другой стороны, конечно, не должно так быть.
- Соврать это не то слово. Вот “не посеять панику” тут уместнее. Вы можете представить, что было бы, если бы сообщили об этом? Вы вспомните, что было в Киеве, когда Чернобыльская АЭС взорвалась. С одной стороны это делается чтобы не было паники, с другой стороны они ведь и сами не до конца знали что случилось и почему. Это же военное. А военное все закрыто. Поэтому они завуалировали этот момент. Мне кажется, что это с одной стороны - понятно, а с другой стороны, конечно, не должно так быть.
Каждый номер был на проверке. Все, без исключения, газеты проверял цензор. И редактор нес персональную ответственность за каждый выпуск. За невнимательность - выговор, или же, что хуже, снятие с должности. Понятное дело, что определенно были случаи, когда что-то могли пропустить. Но всё, за исключением редких казусов, было ответственно и серьезно. Нам также хорошо известно движение диссидентов в то время. Газета, радио, телевидение - все проходили цензор. Было совершенно недопустимо обходить столь важный этап редакции материала перед выводом его в массы. Но “самиздат” для себя определял иную позицию.
Насколько много было неофициальных источников?
- Вот когда случилась перестройка, сказали: “Мы снимем с полки все фильмы, которые были запрещены!”. Сняли с полки фильмы и там с этой полки один, два, три, четыре, пять фильмов. Остальные совершенно правильно были туда отправлены, за низкое качество кинематографическое. Вот тоже самое. Кто говорил правду? Говорил правду, как сейчас говорят, “Голос Америки”, радио “Свобода”, но это идеологизированная правда. Это правда той стороны, которая защищала свои интересы идеологические. Поэтому говорить, что есть какая-то абсолютная правда, ну, невозможно. …Умные люди размышляли над тем, каким образом та или иная информация может быть подана и приходили к выводам.
- Вот когда случилась перестройка, сказали: “Мы снимем с полки все фильмы, которые были запрещены!”. Сняли с полки фильмы и там с этой полки один, два, три, четыре, пять фильмов. Остальные совершенно правильно были туда отправлены, за низкое качество кинематографическое. Вот тоже самое. Кто говорил правду? Говорил правду, как сейчас говорят, “Голос Америки”, радио “Свобода”, но это идеологизированная правда. Это правда той стороны, которая защищала свои интересы идеологические. Поэтому говорить, что есть какая-то абсолютная правда, ну, невозможно. …Умные люди размышляли над тем, каким образом та или иная информация может быть подана и приходили к выводам.
«Каждый… легко может передать известную ему информацию в распоряжение “Хроники”. Расскажите ее тому, у кого вы взяли “Хронику”, а он расскажет ее тому, у кого он взял “Хронику”, и т. д. Только не пытайтесь единолично пройти всю цепочку, чтобы вас не приняли за стукача»
Любая информация, которая не могла пройти через государственные каналы коммуникации, получила свое распространение в неофициальной зоне, за которой зорко следил КГБ. По его наблюдениям в то время стали иметь хождение «идеологически вредные материалы» в виде сочинений по политическим, экономическим и философским вопросам, именуемые “самиздатом”, который распространялся путем передачи из рук в руки размноженных на ротационных аппаратах документов.
В истории СССР сыграла определяющую роль «Хроника текущих событий» - информационный бюллетень правозащитников. Ее тематикой были нарушения основных гражданских прав и свобод в СССР, выступления в их защиту. Составители “Хроники” не объявляли своих имен открыто. Поначалу бюллетени выходили в массы, руководство органов госбезопасности в то время стремилось застраховать себя от упреков в прямой фальсификации обвинений. Позднее КГБ отказался от подобной щепетильности и начались аресты. Несмотря на кажущуюся «подпольность», “Хроника” была легальным изданием в том смысле, что её содержание, форма и способ распространения не противоречили установленному в то время законодательству. Но, вероятно, это было мало весомым пунктом.
В истории СССР сыграла определяющую роль «Хроника текущих событий» - информационный бюллетень правозащитников. Ее тематикой были нарушения основных гражданских прав и свобод в СССР, выступления в их защиту. Составители “Хроники” не объявляли своих имен открыто. Поначалу бюллетени выходили в массы, руководство органов госбезопасности в то время стремилось застраховать себя от упреков в прямой фальсификации обвинений. Позднее КГБ отказался от подобной щепетильности и начались аресты. Несмотря на кажущуюся «подпольность», “Хроника” была легальным изданием в том смысле, что её содержание, форма и способ распространения не противоречили установленному в то время законодательству. Но, вероятно, это было мало весомым пунктом.
“
«"Хроника" ни в какой степени не является нелегальным изданием, но условия ее работы стеснены своеобразными понятиями о легальности и свободе информации, выработавшимися за долгие годы в некоторых советских органах. Поэтому "Хроника" не может, как всякий другой журнал, указать на последней странице свой почтовый адрес. Тем не менее, каждый, кто заинтересован в том, чтобы советская общественность была информирована о происходящих в стране событиях, легко может передать известную ему информацию в распоряжение "Хроники". Расскажите ее тому, у кого вы ее взяли "Хронику", а он расскажет тому, у кого он взял "Хронику" и т.д. Только не пытайтесь единолично пройти всю цепочку, чтобы вас не приняли за стукача.»
Есть ли цензура сейчас?
Мнение современных СМИ
«Для нас это минное поле. Мы не знаем, в какой момент нам прилетит и почему»
Читая сегодня новости, слушая репортажи с мест событий мы не задумываемся насколько все в точности так, как нам только что передали. Мы доверяем. Мало кто полезет в Интернет проверять эту информацию. Ее просто примут. Также люди обходились и во времена Советского Союза. Они просто доверяли и их все устраивало. Ну, конечно, за исключением тех, кто искал “правду”. Да и в то время не было возможности отследить зачатки, нарыть откуда ноги растут. Тот, кто пытался, терпел неудачу в размещении своей “находки” - все превращалось в “глухой телефон”. А впоследствии, и вовсе, мог ждать арест. Но сейчас возможности появились, а массы по-прежнему не бегут проверять все что гласно. Возможно и проверять нечего, все и так честно. Мы узнали мнение главного редактора сетевого издания “66.ru” - Шлыкова Дмитрия Владимировича о современной ситуации со СМИ.
Для чего нужна журналистика обществу и нужна ли вообще?
- Что журналисты несут миру? Также, как мы удовлетворяем собственное любопытство, мы[журналисты] удовлетворяем любопытство своей аудитории. Плюс, мы для этой аудитории верифицируем информацию, которую она получает из разных непроверенных источников. Но у нее[аудитории] есть издание или телеканал, или блог, или канал в ютьюбе, которому она доверяет, и им говорят: «Да всё так, как ты себе представляешь». И как мне кажется: журналист, он не вполне себе способен формировать сознание. Формирование сознания - это уже пропаганда. Журналист, он такой, в определенной степени, обслуживающий персонал. Если очень повезло, то журналист может это сделать относительно объективно, по всем правилам журналистики. Если сильно не повезло, он оказывается в какой-то пропагандистской структуре и тогда ему буквально диктуют, что чёрное - это белое, а белое - это чёрное, и вот так вот нужно писать и рассказывать.
- Что журналисты несут миру? Также, как мы удовлетворяем собственное любопытство, мы[журналисты] удовлетворяем любопытство своей аудитории. Плюс, мы для этой аудитории верифицируем информацию, которую она получает из разных непроверенных источников. Но у нее[аудитории] есть издание или телеканал, или блог, или канал в ютьюбе, которому она доверяет, и им говорят: «Да всё так, как ты себе представляешь». И как мне кажется: журналист, он не вполне себе способен формировать сознание. Формирование сознания - это уже пропаганда. Журналист, он такой, в определенной степени, обслуживающий персонал. Если очень повезло, то журналист может это сделать относительно объективно, по всем правилам журналистики. Если сильно не повезло, он оказывается в какой-то пропагандистской структуре и тогда ему буквально диктуют, что чёрное - это белое, а белое - это чёрное, и вот так вот нужно писать и рассказывать.
Были нулевые годы, время абсолютной свободы. У изданий была определённая аудитория, на которую они равнялись при выборе новостей. Именно в этом смысле повестка изданий была подчинена каким-то определённым законам. Так называемым рамкам. Например, не писали о политике, но не потому что это партия запрещала, а потому что аудитории было неинтересно это. Главной задачей было удовлетворить потребности своей аудитории.
Есть ли “предписания” о чем говорить? Кем они ставятся?
- Рамки у журналиста есть всегда. Просто иногда эти рамки обозначены идеологически, и тогда журналистика становится пропагандой. А иногда они обусловлены просто целевой аудиторией, на которую журналист работает. И они, конечно, есть. Эти рамки могут быть как по темам, так, как ни странно, особенно сейчас, и в подходе, в оценке. К сожалению, общество очень жёстко поляризуется, растягивается по разные стороны баррикад в любых вопросах, неважно. Это такое, очень жёсткое противостояние, и мы сейчас даже с нашей аудиторией часто сталкиваемся с позицией «Дак вы определитесь - вы с нами или вы с ними!». И очень сложно объяснить, что мы ни с кем, мы просто даём возможность выбора. Но в целом, рамки заданные аудиторией, они существуют, конечно, у всех.
- Рамки у журналиста есть всегда. Просто иногда эти рамки обозначены идеологически, и тогда журналистика становится пропагандой. А иногда они обусловлены просто целевой аудиторией, на которую журналист работает. И они, конечно, есть. Эти рамки могут быть как по темам, так, как ни странно, особенно сейчас, и в подходе, в оценке. К сожалению, общество очень жёстко поляризуется, растягивается по разные стороны баррикад в любых вопросах, неважно. Это такое, очень жёсткое противостояние, и мы сейчас даже с нашей аудиторией часто сталкиваемся с позицией «Дак вы определитесь - вы с нами или вы с ними!». И очень сложно объяснить, что мы ни с кем, мы просто даём возможность выбора. Но в целом, рамки заданные аудиторией, они существуют, конечно, у всех.
Мы уже имеем представление о том, как проходила работа сбора и выпуска материала в СССР. А как происходит все сейчас? Редакция сохраняется. Редактор ставит задачи, настолько подробно, насколько можно, насколько позволяет профессиональная компетенция подчиненного. Объясняет, что он хочет получить и отправляет делать. Если текст соответствует всем редакционным стандартам и представлению редактора о том, как должен был выглядеть итоговый материал, то туда вносят какие-то литературные правки, и он публикуется. Если все довольно плохо, то отправляют переделывать. Но если итог ужасен - сминают и выбрасывают в корзину. Сравнивая эти две эпохи, на первый взгляд, какой-то разницы в редакционном процессе не ощущается. Но если вернутся к тому, что главной задачей современных СМИ является удовлетворение потребностей аудитории, то и вывод определяется сам собой. Только это не ответ на наш вопрос о цензуре.
А у Вас нет еще со стороны каких-то рамок: «Вот об этом давайте не будем говорить, не будем опубликовывать вот это»?
- Ну, естественно, это есть. Конечно, и оно продиктовано многими обстоятельствами. Во-первых, законодательством РФ. Оно ужесточается всё больше, и очень много всего законодательно писать нельзя.
…например?
- Банальный пример - нельзя указывать способ суицида. Это кажется как бы логичным, но местами эта норма вызывает такие страшно казусные случаи. Например, не так давно, примерно года полтора назад, по Уралмашу ползли тревожные слухи. Не слухи, а прям говорили: «В районе пединститута завелся маньяк, он ловит женщин и вешает их». Потому что журналисты, следуя российскому законодательству, когда узнали, что недалеко от пединститута повеселилась девушка-студентка, написали: «найдена повешенной». Они не могут написать иначе, потому что когда ты пишешь «повесилась» - ты формулируешь способ самоубийства. А раз «найдена повешенной» читает читатель - значит, не сама повесилась, значит это маньяк какой-то вешает женщин. Буквально. Ну это самый такой банальный пример чего нельзя в РФ публиковать. Много чего нельзя публиковать.
- Ну, естественно, это есть. Конечно, и оно продиктовано многими обстоятельствами. Во-первых, законодательством РФ. Оно ужесточается всё больше, и очень много всего законодательно писать нельзя.
…например?
- Банальный пример - нельзя указывать способ суицида. Это кажется как бы логичным, но местами эта норма вызывает такие страшно казусные случаи. Например, не так давно, примерно года полтора назад, по Уралмашу ползли тревожные слухи. Не слухи, а прям говорили: «В районе пединститута завелся маньяк, он ловит женщин и вешает их». Потому что журналисты, следуя российскому законодательству, когда узнали, что недалеко от пединститута повеселилась девушка-студентка, написали: «найдена повешенной». Они не могут написать иначе, потому что когда ты пишешь «повесилась» - ты формулируешь способ самоубийства. А раз «найдена повешенной» читает читатель - значит, не сама повесилась, значит это маньяк какой-то вешает женщин. Буквально. Ну это самый такой банальный пример чего нельзя в РФ публиковать. Много чего нельзя публиковать.
Вот на примерах подобных ситуаций и проявляется наличие цензуры. Есть рамки и в плане правового поля журналистам очень тяжело. Закон о персональных данных, например, который с одной стороны - очень логичен и правилен, с другой стороны - связывает руки журналисту, и в определенные моменты не дает рассказать все, как есть.
- Мы по минному полю идём и не очень понимаем, как эти, очень плохо сформулированные нормы, ну, вернее, как мне кажется, все эти нововведения, все эти новеллы законодательные, они специально сформулированы максимально общо, чтобы в случае чего на этот глобус можно было любую сову натянуть. Но для нас это минное поле. Мы не знаем, в какой момент нам прилетит и почему. Поэтому, конечно, ограничения законодательные очень жёсткие. Кроме этого есть ещё куча ограничений: моральные ограничения, ограничения связанные с аудиторией. Много и много. Это ежедневная такая работа.
На фоне всех этих ограничений выросли и обиды людей. Сейчас люди легко обижаются практически на все и даже есть статья 282 УК РФ, которая трактуется как «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». На основе этой статьи все оскорбленные по какой-то причине люди вправе подать заявление в полицию и журналист понесет наказание. И такие заявления поступают очень часто. Как правило, издательства отбиваются от этих нападок. Но опять же, такое может прилететь откуда угодно. Помимо органов полиции, этим занимается прокуратура, следственный комитет, суды общей практики, арбитраж и, в принципе, любой желающий может написать озорное заявление и создать новых проблем изданиям. Скорее всего, это не закончится реальным сроком для журналиста, хотя в нынешних реалиях всякое может быть. Все это не очень радует, но такова действительность. И стоит акцентировать внимание на том, что цензура сегодня, как таковая, запрещена, но на примерах мы убеждаемся в обратном - она безусловно есть!
Возьмем ситуацию работы СМИ в 1979 году, когда произошла вспышка сибирской язвы. В газетах не упоминалось ничего конкретного, ни слова про катастрофу. Были только какие-то упоминания о заболевших коровах. Сейчас же такого нет. Примером будет пожар в «Зимней вишне». Когда произошло всё, по всем средствам связи с общественностью начала передаваться новость. Фото- и видеоматериалы были опубликованы в онлайн-СМИ практически сразу же. Кроме этого, есть много статей, которые дальше развивали эту историю-трагедию. Например, были такие статьи как о суде владельца торгового центра и последующие за этой новостью интервью с пострадавшими, где опубликовали их комментарии на вынесенный судом приговор. Также, на фоне этого начали изучать тему пожарной охраны во многих общественных местах, проверять заведения. Начали обвинять глав регионов в том, что они не следят за работой МЧС и не проводят своевременные проверки. И все это выносилось в массы, было гласным, обращало внимание общественности, призывало к бдительности. Такая оперативность сохраняется и сейчас. В наши дни каждый желающий может внести свой вклад как участник «гражданской журналистики». Но всему ли можно верить? Ведь если есть цензура, то все ли пропускают в объективном, честном виде - очень интересно.
Возьмем ситуацию работы СМИ в 1979 году, когда произошла вспышка сибирской язвы. В газетах не упоминалось ничего конкретного, ни слова про катастрофу. Были только какие-то упоминания о заболевших коровах. Сейчас же такого нет. Примером будет пожар в «Зимней вишне». Когда произошло всё, по всем средствам связи с общественностью начала передаваться новость. Фото- и видеоматериалы были опубликованы в онлайн-СМИ практически сразу же. Кроме этого, есть много статей, которые дальше развивали эту историю-трагедию. Например, были такие статьи как о суде владельца торгового центра и последующие за этой новостью интервью с пострадавшими, где опубликовали их комментарии на вынесенный судом приговор. Также, на фоне этого начали изучать тему пожарной охраны во многих общественных местах, проверять заведения. Начали обвинять глав регионов в том, что они не следят за работой МЧС и не проводят своевременные проверки. И все это выносилось в массы, было гласным, обращало внимание общественности, призывало к бдительности. Такая оперативность сохраняется и сейчас. В наши дни каждый желающий может внести свой вклад как участник «гражданской журналистики». Но всему ли можно верить? Ведь если есть цензура, то все ли пропускают в объективном, честном виде - очень интересно.
Если есть цензура, то как тогда могут публиковать объективно все происшествия, катастрофы, события, эпидемии, которые случаются? На самом ли деле всё настолько прозрачно показывает СМИ, как всё это происходит в стране?
- Это, буквально, вопрос веры. То есть, когда вы выбираете средства массовой информации, медиа, вы просто начинаете ему доверять: «Ну, они правы». Вы можете найти в Интернете подтверждение и опровержение вообще всего, и какие угодно конспирологические теории. Вопрос лишь в том, доверяете ли вы конкретному журналисту, конкретному изданию. А дальше вопрос в том, важно ли для конкретного издания рассказывать всё, как есть. Потому что, мы же понимаем, абсолютная объективность - её просто не существует. Человек субъективен по определению, любой. Плюс у журналиста есть ограничения, которые связаны с доступом к той или иной информации. Всё, что может сделать журналист - это собрать всё, что существует на эту тему, правильно её, доступным образом изложить, отдать читателю и сказать: «Решай сам!». Хотя, сейчас на неё спрос не велик. Потом читатель сам говорит: «Ты мне зачем это всё даёшь? Ты мне скажи, во что мне верить и на что рассчитывать. Ну вот ты дал вот это мнение, вот это мнение, а правильно, то, какое?». На журналиста ложится обязанность решать и думать за свою аудиторию и говорить: «Всё вот так. А у меня есть доказательства». Какой-то аудитории никакие доказательства и не нужны. Просто харизматичный чувачок сказал им, что всё вот так, они такие : «Ну ладно, хорошо». И он может с честными глазами нести откровенную ересь про инопланетян, которые выращивают умные грибы, которые потом захватят мир. Но есть же такой телеканал? Он про это рассказывает, аудитория ему верит, ей нравится. Это вопрос веры и доверия просто и всё.
- Это, буквально, вопрос веры. То есть, когда вы выбираете средства массовой информации, медиа, вы просто начинаете ему доверять: «Ну, они правы». Вы можете найти в Интернете подтверждение и опровержение вообще всего, и какие угодно конспирологические теории. Вопрос лишь в том, доверяете ли вы конкретному журналисту, конкретному изданию. А дальше вопрос в том, важно ли для конкретного издания рассказывать всё, как есть. Потому что, мы же понимаем, абсолютная объективность - её просто не существует. Человек субъективен по определению, любой. Плюс у журналиста есть ограничения, которые связаны с доступом к той или иной информации. Всё, что может сделать журналист - это собрать всё, что существует на эту тему, правильно её, доступным образом изложить, отдать читателю и сказать: «Решай сам!». Хотя, сейчас на неё спрос не велик. Потом читатель сам говорит: «Ты мне зачем это всё даёшь? Ты мне скажи, во что мне верить и на что рассчитывать. Ну вот ты дал вот это мнение, вот это мнение, а правильно, то, какое?». На журналиста ложится обязанность решать и думать за свою аудиторию и говорить: «Всё вот так. А у меня есть доказательства». Какой-то аудитории никакие доказательства и не нужны. Просто харизматичный чувачок сказал им, что всё вот так, они такие : «Ну ладно, хорошо». И он может с честными глазами нести откровенную ересь про инопланетян, которые выращивают умные грибы, которые потом захватят мир. Но есть же такой телеканал? Он про это рассказывает, аудитория ему верит, ей нравится. Это вопрос веры и доверия просто и всё.
Если это вопрос веры, то тогда где брать объективную какую-то информацию или просто нужно лазить по всем возможным источникам и самим собирать какую-то картинку?
- Ну, я могу сказать, как я поступаю. У меня подход скорее профессиональный, но я и сам так информацию потребляю. Посмотрев расследование Навального, почитайте телеграмм Соловьева и посмотрите первый канал. Вот вам картинка, вот вам все мнения, которые существуют, вернее диаметрально противоположные друг другу, вот их аргументы. И решите где тут истина. И она никогда ни на одном из этих полюсов. Он где-то в пространстве между ними находится. Потому что эти напутали и преувеличили, ну и те, конечно, тоже защищают босса как могут, но правдивые и вызывающие доверие аргументы с той стороны тоже летят. Ну, в моей картине мира вот так, я так формирую свою собственную информационную реальность.
- Ну, я могу сказать, как я поступаю. У меня подход скорее профессиональный, но я и сам так информацию потребляю. Посмотрев расследование Навального, почитайте телеграмм Соловьева и посмотрите первый канал. Вот вам картинка, вот вам все мнения, которые существуют, вернее диаметрально противоположные друг другу, вот их аргументы. И решите где тут истина. И она никогда ни на одном из этих полюсов. Он где-то в пространстве между ними находится. Потому что эти напутали и преувеличили, ну и те, конечно, тоже защищают босса как могут, но правдивые и вызывающие доверие аргументы с той стороны тоже летят. Ну, в моей картине мира вот так, я так формирую свою собственную информационную реальность.
Насколько сильно ужесточилась цензура с вашего начала карьеры и вот сейчас?
- Сильно. Когда я начинал работать, в функции главного редактора вообще не входили суды. Не надо было заниматься судами, не нужно было ходить в прокуратуру, не нужно было являться на допросы в полицию. Сейчас это довольно большой блок моей работы. Я пришёл в газету, там вообще не было юриста штатного. Не существовало, он не нужен был. А сейчас это главный человек вообще в редакции. В любой, без него никак.
- Сильно. Когда я начинал работать, в функции главного редактора вообще не входили суды. Не надо было заниматься судами, не нужно было ходить в прокуратуру, не нужно было являться на допросы в полицию. Сейчас это довольно большой блок моей работы. Я пришёл в газету, там вообще не было юриста штатного. Не существовало, он не нужен был. А сейчас это главный человек вообще в редакции. В любой, без него никак.
И прям в какой-то момент могут дожать журналистов, что они просто будут говорить о цветочках, о погоде, о том, что выгодно государству?
- Да, конечно, к этому всё идёт. Я не знаю, как долго это продлится, и насколько сильно закрутится гайка, но пока гайка вращается в одну и ту же сторону. Я не вижу причин, чтобы кто-то, зачем-то начал вращать её обратно.
- Да, конечно, к этому всё идёт. Я не знаю, как долго это продлится, и насколько сильно закрутится гайка, но пока гайка вращается в одну и ту же сторону. Я не вижу причин, чтобы кто-то, зачем-то начал вращать её обратно.
И снова же, цензура была и остается. С развитием СМИ появились возможности находить разные мнения, точки зрения разных людей на волнующие нас темы. И уже с таким доступом к плюрализму появилась возможность собирать какую-то объективную истину для себя. Но, очевидно, что речи о свободе слова и о публичном свободомыслии быть не может. Даже спустя столько лет. Эпохи, стоящие не столь далеко друг от друга по времени, показывают, насколько кардинально изменились средства связи с общественностью. Но, к сожалению, лишь средства.
Наша команда
УГИ-113310
Полина Дробина
Анастасия Баушева
Аня Коломеец
Оля Карпунина
Маргарита Близнец
